Президент без камер. Как это?

Ярослав Красиенко: Андрей Юрьевич, буквально недавно, по политическим меркам едва ли не вчера, у вас была встреча с главой государства Владимиром Путиным. Мы все читали, о чем там шла речь — об инвестиционных проектах, о ЦКАДе, о коронавирусе. Но, тем не менее, мы все знаем, что журналистов с камерами туда пускают буквально на небольшую часть. Основная часть встречи, как правило, происходит за закрытыми дверями и, наверняка, там обсуждаются очень важные для жителей области моменты. Поделитесь секретами, приоткройте завесу тайны, о чем шла речь.

Андрей Воробьев: Все важное, стратегическое журналисты показывают и освещают, все встречи, которые проходят с губернаторами. Что касается закрытой части, то президент очень информированный человек, к нему поступают обращения, различные ситуации в самых разных сферах.

Был случай, когда к нему обратились молодые предприниматели по социальному бизнесу. Им нужна была поддержка. Он спросил: «что вы делаете, чтобы здесь уделить внимание тем, кто занимается такого рода деятельностью?»

Когда уходят камеры, ты должен защитить то, с чем пришел к президенту — это серьезные вопросы. И ты должен знать все детали и нюансы, ты должен убедить, что твое обращение стоит того и имеет значение для огромного количества людей.

Но и, конечно, есть разного рода закрытые темы, секреты, как и в любом деле. Это рабочая встреча, очень важная для каждого человека, для губернатора в частности.

Красногорская больница: защита проекта и начало строительства

Ярослав Красиенко: Вот вы говорите, нужно проекты защитить. Что защищали в этот раз?

Андрей Воробьев: В последний раз у нас был очень сложный проект — Красногорская детская больница. Она ультрасовременная, дорогая, по президентскому проекту — стоит порядка 14 миллиардов. И сегодня нет в Подмосковье всех профилей, по которым можно лечить детей. Родители часто вынуждены то в одно, то в другое место возить малышей. Вот президент поддержал. Сказал, что понимает, что это важно, и, несмотря на стоимость, такая клиника должна быть в Подмосковье.

Мы на пороге начала строительства и хотим это сделать быстро, качественно и иметь возможность помогать не только детям нашего Подмосковья, но и всем, кто в этом нуждается.

Арина Ростовская: Андрей Юрьевич, когда мы с вами виделись в первый раз, признаюсь, для меня это было волнительно. Я представляю, насколько волнительно идти на встречу с президентом. Какого вам было?

Андрей Воробьев: В первый раз для любого человека встреча волнительна. Для кого-то свидание, для кого-то отчет перед начальником или просто встреча с очень значимым и уважаемым человеком — я тоже ничем не отличаюсь. Конечно, это волнительно и ответственно — ты должен быть во всеоружии. Ты должен знать детали того или иного вопроса. Ты должен отчитаться о своей работе и ответить на все, что интересует, в частности, нашего президента.

Ярослав Красиенко: Когда глава государства по поводу какого-то из моментов вашего доклада говорит фразу, было такое: «я это запомню». Это значит, что этот момент в списке приоритетов взлетает?

Андрей Воробьев: Сто процентов. Так было по многим объектам. И в истории с работником Энергомаша, который попросил Репинскую развязку, мы тоже о ней говорили. Она не Бог весть какое инженерное сооружение, но со второго дня уже была загружена на сто процентов.

Так было по дольщикам. Тоже тема, к сожалению, актуальная. Надеюсь, что в самое ближайшее время мы ее снимем. Если президент обращает на это внимание, то поверь, нужно быть способным решить эту задачу.

Арина Ростовская: Есть какая-то черта характера, которая вам нравится в президенте. Может, у президента есть чему поучиться. Может, есть что-то чему вы каждый раз у него учитесь.

Андрей Воробьев: У президента много чему можно поучиться. Так же, как и всем нам есть чему поучиться друг у друга, безусловно.

Арина Ростовская: Может есть какая-то конкретная черта, которую стоит перенять у главы государства.

Андрей Воробьев: Их, наверное, много. Наверное, что его отличает, это эмпатия. Когда в 2012 году я получил наставление от президента, он дал мне напутствие. Смысл заключался в очень короткой фразе: «Запомни раз и навсегда — не задирай нос. Единственное, для чего ты идешь работать в Подмосковье — чтобы служить людям». Это я тоже очень хорошо запомнил.

Что делать с ковидом? Вацкинироваться

Ярослав Красиенко: Я во время этой встречи обратил внимание еще на такой нюанс, что президент начал не с чего-то, а с коронавируса. Хотя, вроде, мы уже не раз говорили, что тема уходит немножко на второй план, но раз президент с нее начал, это о чем-то говорит. Сейчас мы видим и как в Европе, и в странах ближнего зарубежья, с которыми Россия граничит, пришла так называемая третья волна. Причем пришла достаточно жестко, с локдаунами, с увеличением госпитализации и так далее. У нас, на мой взгляд, все немного подрасслабились. К нам это не придет с такой жесткостью, как пришла в другие регионы.

Андрей Воробьев: Я сейчас ехал к вам и читал сводку новостей. Кроме того, что Европа вся закрыта, Индия бьет набат: они не могут сколько-нибудь справиться с пандемией. Вы видите, Прибалтика, вся Европа просто закрыта, экономика не работает. А мы с вами общаемся в спокойном режиме. Спасибо нашим ученым, которые первые изобрели вакцину. Но мало того, что они ее изобрели, наши фармкомпании ее производят — то есть внедрили в массовое производство. Три вакцины. И третья уже зарегистрирована. Это дорогого стоит.

Мы очень активно занимаемся тем, чтобы все, кто хочет, могли обязательно сделать прививку. Это наша задача, потому что так мы сбережем огромное количество жизней. И все в территориях этим занимаются очень подробно.

Что значит подробно? Прививка — вещь добровольная. Но мы делаем все, чтоб это было удобно. Чтобы, извините, не морочить голову и не создавать тысячи проблем, чтобы ее сделать. Все противопоказания — да: врачи стараются заботливо разъяснить, показать угрозу… Но если их нет, то лучше сделать прививку и жить спокойно, чем затем переносить эту тяжелейшую болезнь.

У нас сейчас на койках, наверное, 80% люди — 65+, 55+. И очень многие болеют тяжело. Даже те, кто выздоровел, очень долго чувствуют слабость и не в себе, что называется. Поэтому мы говорим о вакцинации.

У нас полмиллиона человек уже привиты. Целевой показатель — 3-3,5 млн. Мы очень благодарны, что правительство своевременно распределяет, доставляет вакцину, мы не испытываем здесь дефицита и проблем.

Мы видим, что, когда работаем со старшим поколением или на предприятия приезжаем, после разъяснения, ответов на все нюансы количество желающих привиться растет в разы. Если из 100 человек сначала 10 поднимают руку, что готовы, то после разговора, после ответов на вопросы это 30-35 человек. 100 — цифра условная. Мы сегодня имеем запись и каждый день вакцинируем по 15 тысяч человек.

Это очень важная работа для того, чтоб не натолкнуться на уже третью волну, которую мы тоже видим. Они же не просто так закрывают окна и двери в Европе. И собственно говоря, гоняют мирных жителей полицейские из-за отказа от локдауна. Поэтому все серьезно. Как таковой угрозы нет, она же не висит. Но очень многие потеряли близких людей, я в частности потерял очень близких мне людей. Они были достаточно молодые. Ничто не предвещало беды. Тема серьезная, поэтому о ней так много говорят — она заслуживает того.

Арина Ростовская: Какой главный аргумент, почему важно сделать прививку?

Андрей Воробьев: Арина молодая, мы можем быть не столь настойчивы по отношению к ней. Но если она привьется, она будет меньшей угрозой для окружающих. То есть этот инфекционный барьер очень важен. Поэтому, конечно, первая задача — старшее поколение. Так во всем мире делают, и мы тоже. Ну и молодых с удовольствием колем.

Не время стоять: развитие ЦКАД в области

Ярослав Красиенко: Проекты, которые не останавливались в период разгула коронавируса. ЦКАД — один из них. Есть ли первые данные об эффективности?

Андрей Воробьев: Раньше это была бетонка в прямом и переносном смысле: двухполосная дорога, страшнее которой сложно было найти в России. И весь транзитный транспорт шел на эту бетонку, там сходил с ума. Потому что многочасовые пробки фур, грузовиков, транзитного транспорта постоянно там прозябали. ЦКАД — было такая несбыточная мечта, потому что огромное количество, десятки-сотни тысяч автомобилей ты выводишь, по сути, из мегаполиса. Это экология и экономика. ЦКАД работает.

Мы когда открывали, радовались: 40 тысяч транзакций было, как хорошо. В феврале их было уже 80 тысяч в сутки. Сейчас 110-120 тысяч транзакций. То есть ЦКАД набирает обороты. Он еще не замкнут, и кое-где надо будет сделать разноуровневые развязки, порядка пяти мест. Это тоже потихоньку все будет сделано. Есть пониманием, что дорога должна быть бессветофорной и удобной.

ЦКАД — это еще один козырь для развития экономики, для развития территории. Это еще одна возможность поговорить об экологии, потому что СО2, машины — все это изолируется. Поэтому важнейшая вещь, которой дал старт президент в 2013 году на питерском форуме. Тяжело было это строить, потому что бесконечные переносы газа, электричество, водоводов. В общем, чего там только нет под землей. И, соответственно, подготовка территории — вот что, пожалуй, наиболее сложное. Ну, а строители сделали своё дело. И дай бог, в этом году мы полностью должны открыть ЦКАД.

Арина Ростовская: Почему дорога платная?

Андрей Воробьев: Про бесплатную я уже сказал: она двухполосная и очень неудобная. Альтернатива есть. Если не хочешь платить, то окей, езжай на бетонку. Но это другие скорости, это огромное количество траков. И для грузов, которые они перевозят, деньги, которые ты должен заплатить за километры, на себестоимость никак не влияет. А на экологию влияет очень заметно. Поэтому, к сожалению, не может ни одна экономика мира строить автобаны бесплатные. Часто во многих странах они платные. Эта дорога появилась, она разгрузит и альтернативную бесплатную дорогу, и будет приносить удобства и давать потенциал развитию Подмосковья.

Ярослав Красиенко: Там система скидок, транспондеры.

Андрей Воробьев: Да, все это есть, безусловно. И в ночное время, и есть разная система лояльности. Дорога построена на условиях концессии, и она являет платной. Это нормальная современная практика.

Где жить дольщикам?

Ярослав Красиенко: Дольщики. В том числе из Лайково, вы туда недавно ездили. Что делать людям, которые видят, что достраивают не так, как надо?

Андрей Воробьев: Жизнь — это постоянные хлопоты. Хорошо, если они приятные. А люди, которые оказались обманутыми дольщиками, это беда, это трагедия для семьи. Ведь многие брали деньги в кредит и до сих пор платят ипотеку. Мечтали о своей квартире и оказались у разбитого корыта.

Поэтому государство взяло на себя обязательство — в частности, на встрече президент лично дал мне срок до конца 2023 года решить проблему дольщиков. Их в топе, максимуме, было 108,5 тысячи. Сейчас к концу этого года останется 19-20,5 тысячи.

Очень помог президент. Он дал поддержку финансовую. Мы из регионального бюджета выделили большие деньги для того, чтобы выдать ключи, достроить объект. Мы это сделаем.

Но должен сказать, что до конца мы эту проблему не решаем, если быть до конца честными. Потому что следующий этап — мы должны построить школы, детские сады, поликлиники, которых там нет. И это тоже затраты, и это тоже в программе.

Мы не оставим жителей без очевидных для качества жизни социальных объектов. Поэтому у нас очень большая социальная программа. Это при том, что Подмосковье каждый год продолжает расти. И мы большие ресурсы вкладываем в инфраструктуру: социальную инфраструктуру, дорожную инфраструктуру.

Дольщики, про которых вы упомянули, это такой нерв. Задача — решить и закрыть в 2023 году. Мы это сделаем, я в это верю. Мы очень активно работаем с жителями. Они справедливо переживают, требуют окончания строительства максимально быстро — по Лайково, в частности, вы слышали. Соответственно, наша задача — их не подвести. До сих пор у нас получалось.

Арина Ростовская: Будут ли цены продолжать расти? Мои друзья не знают, покупать им квартиру в ипотеку или продолжать снимать.

Андрей Воробьев: Я сегодня читал разные экономические издания. И авторитетный датский банк или консалтинговое агентство сказало, что после пандемии они ожидают инфляционный взрыв. Потому что все печатают деньги. Америка печатает деньги, Европа печатает деньги, их раздает. Поэтому, вы знаете, во все времена, по крайней мере как я знаю, все, кто грамотно вкладывал, покупал себе квартиру или имел свой собственный угол, как говорят, никогда об этом не жалел. Не только потому что это хорошая инвестиция — в случае, если это хороший застройщик, еще и потому что ты можешь планировать свое будущее. Особенно у нас в культуре российской…

Нет, конечно, снимать квартиру тоже можно. Кто-то не может себе позволить купить. Но мы видим большой спрос на недвижимость. Льготная ипотека, которая опять же была введена по президентской инициативе позволила очень многим людям квартиры приобрести. То, что они стоят, наверное, хотелось бы дешевле. Это нормальное желание. Но рынок определяет.

Мы строим больше всех. И Москва строит много. Но люди улучшают свои жилищные условия, приезжают в наш мегаполис, в московский регион. Поэтому пусть друзья сами решают, когда и что им покупать. Конечно, когда у тебя есть собственная квартира, у тебя другие ощущения. Уже ты можешь смотреть чуть дальше.

Арина Ростовская: Это еще и хорошая инвестиция.

Андрей Воробьев: Чаще всего да. Редко встретишь случай, когда ты купил квартиру и потом бы об этом жалел. Наверное, такие случаи есть, но крайне редко.

Кто ставит лайки губернатору?

Ярослав Красиенко: Красногорская больница — сейчас туда уйдет большое финансирование, которое из-за пандемии и так просело. И не останется ресурсов для других проблем. Она не перетянет все на себя?

Андрей Воробьев: Вы абсолютно логично рассуждаете. Я часто встречаю и слышу подобное мнение. Но это разные вещи. Мы делаем и то, и другое. И ремонтируем и строим поликлиники — я должен признать, что это самое сложное, самое напряженное место в здраве. Качество работы поликлиники — врачам тяжело там работать. Поликлиники нуждаются в модернизации, мы это знаем.

Всегда должно быть место, где твоему ребенку могут спасти жизнь. Это значит, что нужна мощная медицина, хирургия, спецы, [профиль которых -] сердце, травма, онкология, любые другие заболевания. Позволяют спасать огромное количество жизней. Поэтому, извини, что я так скажу, но в данном случае деньги не имеют значения.

Вы правы, нужно делать и поликлиники. Но без такой мощной университетской клиники что ты можешь сделать? Только развести руками. Но этого недостаточно. Поэтому принято решение строить ее, чтобы собрать все самое уникальное и лучшее.

Ярослав Красиенко: Вы встречаетесь с людьми и это занимает больше времени, чем разговоры с официальными лицами. Была ли ситуация, когда официальные лица вам докладывают одно, а с людьми встречаетесь — и другое?

Андрей Воробьев: Если коротко ответить, то никакого оцепления нет. Вы Власиху вспомнили. Там же все на позитиве начиналось. Фальшь и спектакли делают тебя слабее. Всегда, какой бы позитивный разговор ни начинался, он заканчивается обсуждением проблем. Это нормально. Мы здесь для того, чтобы каждый на своем месте — глава территории, муниципалитета — решал проблему. Крыша это, канализация, подъезд или детская площадка, несанкционированная торговля, наледь, отсутствие тротуара — все это темы, за которые отвечает власть.

Ты не все можешь сделать — ты что, волшебник, или у тебя 100 рук, или точно не хватает денег. Так ты можешь сказать. Но жителей это не волнует. Им важно объяснить, когда эти перемены ты сможешь обеспечить. Жителям важно, чтобы ты их слышал и была реакция. Наверное, ты не можешь 100 из 100 ям заасфальтировать за один день. Но делай эту работу, и тогда будет взаимопонимание.

Поэтому ключевая задача и то, на что мы настраиваем людей, которые работают на территории, глав муниципалитетов — это очень тяжелая работа, это постоянно жить в контакте с жителями, постоянно оправдывать их ожидания.

И самое поразительное, что чем дальше, тем больше мы видим благодарности. Нам ставят, говоря вашим языком, лайки или одобряют. Но, конечно, не всегда. Но мы стараемся. Нам это интересно. И я благодарен команде, региональной и муниципальной, что они приняли эту идеологию, что мы все вместе стараемся эти перемены обеспечить. Конечно, их громадье. Я имею в виду проблемы, которые ты должен решить. Но системно ты можешь очень многое изменить, если действовать сообща.

Этика или Тик-Ток?

Арина Ростовская: Как вы считаете, имеет ли право педагог, врач, политик снимать юмористические, ироничные видео и публиковать в соцсетях?

Андрей Воробьев: Арина, Вы опять про TikTok. Очень часто родители негативно к нему относятся, к сожалению. Это нужно менять, в том числе ваше творчество должно быть на это направлено, мне кажется.

Есть такое понятие — этика, оно нам знакомо. Если ты соблюдаешь этические нормы, будучи врачом, учителем или токарем, неважно, то почему нет? Почему бы тебе не сниматься в Instagram, TikTok или еще? Но говорят, что всему есть свое место и время.

У нас огромное количество учителей работают в TikTok, взаимодействуют со своими учениками, на одной волне с ними, если хотите. Главное — не заступать. Это всегда очень чувствительно.

Я, признаться, не смотрел, что делала именно эта учительница — кстати, очень много учителей молодых, им свойственно дружить в социальных сетях. Но всегда ты должен чувствовать, что с тебя особый спрос, потому что ты учитель. С тебя особый спрос, потому что ты врач. С тебя особый спрос, потому что ты губернатор или какую-то другую ответственную позицию занимаешь. А так я, честно говоря, не вижу проблем. Наоборот, так ты ближе к своим детям, которых учишь, к жителям, где ты работаешь. Мне кажется, это просто необходимо делать.

Ярослва Красиенко: То есть, если будут в адрес каких-то учителей претензии, можно будет на вас ссылаться — что губернатор разрешил. 

Андрей Воробьев: Да на меня ссылаться то можно. Вы спросили мое мнение, я отвечаю, что если этика соблюдена, я не вижу, почему я должен ограничивать, почему я должен тебя осуждать. Вот и всё.

Ярослав Красиенко: Андрей Юрьевич, стало известно после некоторой паузы дата, когда глава государства огласит свое послание федеральному собранию, тоже уверен для руководителей высокого уровня, для вас — это рубежная дата, когда будут новые задачи, новые цели. Однако население Московской области, жители Московской области также ждут ваше персональное к ним обращение, когда те стратегические моменты, которые озвучит президент будут раскрыты уже на местном уровне, такое обращение в этом году будет или нет? Если да, то когда и известно ли, примерно о чем оно будет или ждете послание президента?

Андрей Воробье: Мы ждем послание президента. Потому что нужно понять, главные акценты и соответственно после выступления Владимира Владимировича мы уже готовим сейчас свое, мы его уже готовим. Готовим на основании опросов, проблем, с которыми к нам обращаются люди и которые мы решаем. Но соответственно 27 числа — пока мы так планируем — я также сделаю отчет и представлю программу действий на ближайший период для того, чтобы каждый понимал логику наших действий. Каждый мог услышать то, что для него важно — поликлиника, детский сад, объездная дорога города, чистое озеро или пруд, который находится, когда будут парки новые в территориях. В общем, все самое главное мы должны доводить. Сделаем это сразу после президента.

Экокультура в Подмосковье

Арина Ростовская: Следующий блок про экологию. Все сейчас активно топят за экологию, за раздельный сбор мусора. По Московской области есть баки для раздельного мусора, хочу спросить лично вас, вы смогли убедить своих близких, что нужно сортировать мусор, мыть стаканчики от йогуртов, сжимать пластиковые бутылки.

Андрей Воробьев: Да, такая культура формируется. Признаются, стаканчики или баночки от йогуртов мы пока не моем. Хотя в Японии это делают давно. Причем получилось у них это только тогда, когда начали обучать детей.

Был смешной слушай, я его всегда вспоминаю. Мы приехали в Японию, смотреть, как это все работает — утилизация, разделение, сжигание мусора, выбросы, экология — и пришли в учебный класс. Японцы говорят — доброе утро, вы тут присаживайтесь. А мы смотрим, присаживаемся, парты очень маленькие. Я спрашиваю — для кого эти парты, на них что ли садиться нужно? Они говорят — нет, у нас культура обращения с отходами формируется еще в дошкольном возрасте, поэтому вы редкие гости, к нам приходят только малыши. И вот это заняло несколько десятилетий. Началось это, по-моему, в 60-х годах, если не раньше. Вы, может быть, помните, что Япония утопала в мусоре, они начали эту работу планомерную и до сих пор ведут. У них даже считается уникальным, если в мусоре, например, найдут металлический предмет. То есть — как же так — кто-то не разделил мусор?

Я к чему это все говорю. Эта культура, слава богу, к нам пришла, мы начали думать, что чистое Подмосковье, наша чистая страна может быть только тогда, когда ты все-таки начнешь в том числе сам вносить лепту. Поэтому у нас очень неплохо идет разделение мусора, но мы сейчас на этапе внедрения фандоматов. Это тот случай, когда ты можешь получить деньги. То, что раньше было во всех странах, в Советском Союзе. Это всегда были карманные деньги школьников или студентов. Когда ты чувствовал себя уверенно, потому что у тебя есть, что сдать — эту тару.

Так и сейчас мы аккуратно работаем. Пока деньги не может тебе дать, но можем дать различные скидки — квазиденьги. Условно, бургер ты купишь не за 100 рублей, а за 80. Может быть, ты получишь скидку на какие-то продукты в супермаркете. Но идеально, конечно, когда ты даешь деньги. Мы работаем вместе с правительством, вместе с Экологическом оператором, который создан при правительстве для того, чтобы эту систему внедрить.

Тогда ты не только даешь возможность иметь самые возвратные деньги человеку, но ты еще даешь вторую жизнь материалам, которые очень важны для использования — стаканы, металл, стекло — все это используется, это все вторичка. Поэтому это очень хорошая история, она точно даст результат.

Очень приятно, что молодёжь именно этим зажглась. Потому что это безусловно даст результат. Я не сомневаюсь, что в ближайшее время мы не увидим ни одной бутылки или банки на газонах или в лесу. Все равно мы придем к тому, что все будет цивилизовано. Мы обязаны это делать.

Мы ставим 900 фандоматов в этом году. В принципе, это не очень много, но как говорят — лиха беда начала. Дальше план по оснащению всех центральных мест, школ, там, где удобно, может быть, во дворах. Нужно считать, смотреть. Потому что каждый фандомат стоит по-разному, тысяч 300, 400, 500 в зависимости от сложности, от объема. Если региональный оператор покупает фандомат, он тоже должен понимать, как он будет эти деньги отбивать. Поэтому эти модели сейчас рисуются. Тем временем, уже пробные, опытные образцы стоят во многих местах. Дальше — больше.

Свалки закрыты. А что с водой?

Ярослав Красиенко: Закрытие свалок дало возможность населению смотреть по-другому смотреть на обещания, которые дает власть. Многие обыватели, журналисты не верили, что раз и все закроется. Теперь есть основания с оптимизмом смотреть на другие проблемы. В соцсетях попадаются фото, как люди набирают воду, а она ржавая. Возможно, это разовая история, связанная с аварией, но тем не менее, такая проблема есть. Знаю, что сейчас началось сотрудничество с Москвой по этому вопросу. Когда же мы наконец сможем без опасения пить воду из-под крана? Как эта проблема решается?

Андрей Воробьев: В абсолютном большинстве городов — чистая вода. Но вы правы, что кое-где, особенно в маленьких населённых пунктах, эта работа еще не завершена Мы когда пришли, мы не только активно начали программу расширения, использования московской воды. Что такое московская вода? Это Мосводоканал. Это большая, крупная организация, которая оснащена самым современным оборудованием, забирает воду из Москва-реки, готовит ее до высокого качества, и затем уже подает.

У нас в Подмосковье очень много разных городов. Дисперсность высокая. И что происходило? Просто бурили дырку, называется скважина, и соответственно эту воду без очистки начинали подавать в прилегающие дома. Ясно, что никакой очистки — а железо высокое в Подмосковье — не было.

Поэтому, когда мы пришли, мы, во-первых, вложили большие, несколько миллиардов в Восточную водопроводную систему. Она во Владимире огромная — подземное озеро, чистейшее. Весь восток снабдили водой оттуда. Протянули десятки километров водопровода.

Мы это делаем соответственно и в других городах. А там, где отдельные населенные пункты, мы ставим ВЗУ, но уже по современным стандартам. То есть вода к тебе в квартиру придет после очистки, не абы как, а только после требований, которые сегодня мы привели к высоким стандартам.

Поэтому уже два миллиона людей получают, те, которые не получали, чистую воду. Остались отдельные территории. Мы над ними работаем. Но открылась следующая проблема — сети некоторых микрорайонов безнадежно устарели. Это как раз тот случай, когда нет смысла новое вино заливать в старые меха. Поэтому мы сейчас готовим следующую программу — если в твоем микрорайоне старые сети безнадежно устарели, старые трубы — что толку [подавать] чистую воду, если она к тебе все равно приходит не лучшего качества. Это следующей этап, и мы его сейчас начинаем. Поэтому работаем.

Большое количество людей благодарны за чистую воду. А те, кто еще не получали, справедливо говорят — ребята, давайте быстрее шевелитесь, нас не устраивает качество воды, а это важно. Поэтому работаем. У нас есть хороший результат. Фрязино, Дзержинск, Орехово-Зуево — города, которые у нас сейчас находятся в этой программе.

О личном

Арина Ростовская: Вопросы о личном. Представьте, что вы не губернатор сейчас, что вам 20 лет и перед вами выбор, становиться губернатором МО или нет. Что бы вы предпочли?

Андрей Воробьев: Я бы предпочел в футбол поиграть, честно говоря. Правда, свет же клином не сошелся на той или иной позиции. Я думаю, вы это прекрасно понимаете. Кто мог предположить, вы или ваши родители, что, допустим, у вас будет 4 миллиона подписчиков? Почему это получилось? Потому что вы старались, вы хотели реализовать себя. Почему Ярослав из Алма-Аты приехав сюда, реализовался? Потому что, наверное, старается. Потому что все качество журналистики вы стараетесь использовать на результат. Мне кажется, в этом суть: состояться, реализоваться в 20 лет. Найти себя, говорят. Найти себя не так просто, кстати. Особенно молодому поколению. Мы с вами разговаривали уже об этом. Мне кажется, всему свое время и у каждого свой путь. Важно, что бы ты ни делал, делать хорошо. Тогда это приносит удовольствие. Самое главное — это удовлетворение.

Ярослав Красиенко: Хотели бы в какие-то моменты перестать быть губернатором? Понятно, что вы из тех уровня руководителей, вы не имеет права ни на секунду опускать руки, но все бы люди, бывают у губернаторов такие моменты, когда прям и руки опускаются и говоришь — нет?

Андрей Воробьев: Да я вообще спокойно отношусь. Сегодня — губернатор, завтра — не губернатор. Что, свет клином сошёлся, что ли? Мне кажется, есть очень много интересного в жизни. И самое главное, чтобы ты был нужен в этой жизни кому-то. Вот ключевое. Вот что заставляет жить, добиваться, стремиться к чему-то. Если ты никому не нужен, вот это беда. Поэтому неважно, в какой позиции ты находишься, важно, чтобы ты был востребован. Чтобы ты был нужен кому-то: может быть, своим близким, друзьями, своим соратникам. В этом главный смысл.

Ярослав Красиенко: Источник внутренний энергии, где берут руководители такого уровня, чтобы хотелось решать проблему?

Андрей Воробьев: Ярослав, ну где вдохновение? Конечно, когда у тебя получается, любой человек чувствует. Я тут не хочу умничать — когда ты делаешь хорошо, ты что чувствуешь? Некая благодать. А если ты сделал плохой поступок, ты что чувствуешь? Угрызение совести. Поэтому, конечно, каждый из нас все-таки стремится делать первое, правда? Это опять за чашкой чая рассуждения, поэтому каждый старается делать свое дело профессионально. И если это так, то это очень здорово.

Арина Ростовская: Во время нашего прямого эфира в ТикТоке очень многие задавались вопросом — а что нужно сделать, чтобы нам тоже стать губернаторами? Так спрашивали подростки, дети, люди, которые только ищут себя, не знают, чего они хотят, но уже в голове себе представляю, им бы туда пойти было бы здорово. Не в космонавты, не в блогеры — что редкость, а вот в губернаторы. Какими качествами, на ваш взгляд, стоит обладать?

Андрей Воробьев: Я думаю, что просто уметь побеждать в малом и большом, уметь объединять. И тогда может получиться.